О Франсуа Вийоне известно очень немного. Его отец умер, когда он был ребенком, и мальчика усыновил родственник Гийом де Вийон, капеллан церкви Святого Бенедикта. Он дал Франсуа свою фамилию. В 1452 Франсуа получил в парижском Университете степень магистра свободных искусств. Хотя слава о его прегрешениях и тяге к дурным компаниям уже преследовала его давно, первое столкновение с законом произошло лишь в 1455, когда он в поножовщине, возникшей из-за женщины, ранил клирика Филиппа Сермуаза. К этому времени он уже прославился своими стихами. Вся дальнейшая биография Вийона восстанавливается в основном по разрозненным свидетельствам о нем как о правонарушителе: к примеру, как о соучастнике ограбления в 1466 казны теологического факультета, хранившейся в Наваррском Коллеже, после чего он, опасаясь расследования дела, исчез из Парижа до 1461.
      О том обществе, в котором время от времени вращался Вийон в последующие пять лет, свидетельствуют семь баллад, написанных им на воровском жаргоне, который уже в начале 16 века никто не понимал. В 1460 Вийона приговорили в Орлеане к смерти, поэта спасла только амнистия, объявленная в честь приезда в город трехлетней дочери герцога Карла Орлеанского, Марии (это событие он отметил “Посланием Марии Орлеанской”). Ему опять-таки удается избегнуть наказания и в 1461, когда он был освобожден из тюрьмы в Мэн-сюр-Луар, благодаря амнистии, объявленной новым королем Людовиком XI. Он пытается служить знаменитым принцам-поэтам Карлу Орлеанскому и Рене Анжуйскому, но не уживается при дворе ни одного из них и обращается с поэтической просьбой о денежном вспомоществовании к герцогу Жану Бурбону.

      Творчество Франсуа Вийона традиционно разделяется на три части — две крупные поэмы и набор отдельных стихотворений. Первая из них — его поэма 1456 “Лэ” (“Малое завещание”). Ее герои, адресаты “распоряжений” Вийона, — его парижские приятели и собутыльники; это выражение любви к жизни во всех ее проявлениях, голос неунывающего, острого на язык парижского школяра. Всего пять лет отделяют “Лэ” от второй поэмы — “Завещания” (“Большое завещание”), но теперь это исповедь человека, борющегося со страхом смерти убеждением самого себя и всех окружающих в ее неизбежности, в тленности всего сущего — “все ветер унесет с собой”. Эта поэма — точный образ мировоззрения того времени, когда смерть была чуть ли не будничным явлением, придавая особую остроту наслаждению радостями сего дня.
По форме “Завещание” — набор баллад, повествующих о “дамах” и “сеньорах” “минувших времен”, о “парижанках”, о “толстушке Марго”, наконец, о внутренних противоречиях самого автора, объединенных мыслью о бренности земной жизни. Об этом разладе свидетельствуют сами названия отдельных стихотворений Вийона, например, “Разговор души и тела Вийона”, так и не приходящих к согласию

      После возвращения в Париж в 1462 Вийон едва успевает избавиться от неприятностей, связанных с расследованием дела о Наваррском Коллеже, как попадает в тюрьму Шатле в связи с делом о драке, в которой он принимал только косвенное участие, но зато повлекшей за собой ранение папского нотариуса. Сперва Вийона приговаривают к повешению, но после поданной им апелляции и доследования устанавливается его невиновность. Однако власти, желая избавить город от этого неблагонадежного “рецидивиста”, 5 января 1463 приказывают поэту покинуть Париж на десятилетний срок. Тогда он пишет свою “Балладу суду”, прошение о предоставлении ему трех дней отсрочки исполнения приговора. Суд смилостивился, и запись об этой отсрочке — последнее имеющееся свидетельство о его жизни, дальнейшие следы Вийона теряются. Достоверно известно, что в 1489, когда в свет вышло первое издание его стихов, их автора уже не было в живых.

      Следующая редакция сборника появляется в 1532 стараниями знаменитого поэта “Плеяды” Клемана Маро*; примерно за полвека Вийона переиздают 32 раза, что для 15-16 вв. является свидетельством его неслыханной популярности. Вийон выводится в “Гаргантюа и Пантагрюэле” Ф. Рабле, где рассказывается, что он переехал в Пуатье и был там клириком (это не невероятное утверждение: сохранились стихи Вийона на пуатевенском наречии). О Вийоне с похвалой отзывались и многие поэты века Просвещения (Лафонтен, Буало, Мольер, Бомарше), но изданий его стихов почти не было. Затем, после долгого перерыва, интерес к нему возрождается, в частности, стараниями Теофиля Готье в эпоху романтизма, в 19 веке, когда страстность и откровенность его поэзии уже не вызывают реакции отторжения, характерной для эстетики придворного искусства 16, 17 и 18 веков. Верлен и Бодлер уже считают его своим предшественником, ценя в нем не только искренность, но и отточенность поэтической формы.
      Сама личность Вийона неоднократно привлекала внимание, его делали своим героем Р. Стивенсон, Ф. Карко, в России П. Г. Антокольский и др. Среди его переводчиков на русский язык был Н. С. Гумилев.